Олег Даль не боялся выглядеть смешным. Не прятал тоску. Не врал себе. Он мог играть веселых, печальных, странных — и быть в каждом образе настоящим. Но был один фильм, который он, кажется, искренне презирал. И дело даже не в кино — в себе.
«Земля Санникова» — казалось бы, классика советского приключенческого жанра. Золотые горы, заснеженные перевалы, экспедиция на край света. На экране — почти романтика. А за кадром — телеграммы со словами «сидим в навозе», скандалы, ведро воды в лицо и главный герой, приходящий на площадку в нетрезвом виде.
По словам режиссера Альберта Мкртчяна, Даль был тяжело обижен тем, что его позвали лишь на замену.
«Он приехал в дымину пьяный и страшно обиженный, что его пригласили не сразу, а вместо Высоцкого. В то время он пил и пил очень много, можно сказать безбожно».
Когда не пил — был тонким, ранимым и, по словам многих, абсолютно гениальным. Когда пил — «становился невменяемым».
Он терпеть не мог эту работу. В дневниках называл авторов картины «клиническими недоносками» с «помойными мухами в голове». Это даже не разочарование — это боль человека, которому физически противна халтура, а вокруг, по его мнению — только она.
Даже песни в фильме поет не он, хоть и обладает прекрасным голосом. Записи с которым, кстати, сохранились, но их не использовали. По словам биографа Натальи Галаджевой, на одной из фонограмм между дублями слышна недовольная реплика Даля:
«Кабацкая песня — дубль четвертый!»
Он не стал перезаписывать. Не стал доигрывать. Сказал: все уже сыграл — и ушел по-английски.
Ранее мы также писали: Делил как-то Штирлиц гараж: почему Тихонов отказался играть в легендарном фильме Рязанова — есть сразу 2 версии
