«Книжный в Париже»: Рецензия Киноафиши

Итальянец Винченцо (Серджио Кастеллитто) живет в центре Парижа и владеет небольшим книжным магазинчиком. Каждое утро он открывает его двери, выставляет наружу стенды с открытками, прилежно подметает тротуар перед входом и здоровается с соседями. У Винченцо нет ни мобильного телефона, ни компьютера, ни кассового аппарата. Дела он ведет по старинке, а о прибыли не заботится до такой степени, что позволяет некоторым клиентам красть книги. На втором этаже дома, в котором располагается магазин, живет Альбертина (Матильда Де Анхелис из сериала «Отыграть назад»), дочь Винченцо. Она прикована к инвалидному креслу и отказывается не только выходить на улицу, но и общаться с окружающими. Надпись на ее футболке гласит: «Sorry, I have no words» («Простите, у меня нет слов»).

Однажды в магазин буквально влетает женщина (Беренис Бежо), разыскивающая пропавшую собаку. С порога незнакомка разражается длинным монологом, из которого Винченцо узнает, что она актриса, работающая в местном театре. После этой встречи Иоланда (так зовут нарушительницу спокойствия) начинает регулярно заходить в книжный, каждый раз разыгрывая перед хозяином маленький спектакль. Винченцо поначалу пугает ее эксцентричность, но постепенно он все больше привыкает к этим визитам. Правда, вход на второй этаж Иоланде все равно запрещен.

Вступительные титры идут на фоне театрального занавеса. В первой сцене фильма он открывается, а в последней закрывается (выход на бис, кстати, тоже есть, поэтому не спешите выбегать из зала). Наличие занавеса должно сразу намекнуть зрителям, что все происходящее на экране не имеет отношения к реальности. Вторая подсказка – декорации. Создатели картины даже не пытаются скрывать, что съемки происходят в павильонах. Париж тут игрушечный, состоящий из одной крохотной площади. Эйфелева башня то ли нарисована, то ли склеена из картона. Любителям французской романтики ловить нечего.

Рассказанная в фильме история принадлежит не Серджио Кастеллитто. Ее автор – великий итальянский режиссер Этторе Скола, ушедший из жизни шесть лет назад. Вместе с двумя коллегами Скола написал киносценарий, который так и не был реализован, но зато превратился в графический роман. Уже после смерти мастера Кастеллитто, считающий себя его учеником, переписал текст вместе со своей женой, актрисой и сценаристкой Маргарет Мадзантини.

В старомодности главного героя, сыгранного самим режиссером, кроется ключ к разгадке фильма. Кастеллитто призывает тени итальянских классиков и прямо говорит о том, что современности до них далеко. Единство действия, разворачивающегося буквально на нескольких квадратных метрах, – это отсылка к Скола, чьи лучшие работы, от «Бала» до «Семьи», часто не выходили за пределы четырех стен, но при этом охватывали десятилетия и соединяли поколения. Павильон, в котором снимался «Книжный в Париже», – тоже не просто помещение. Это недавно отреставрированный Teatro 5 римской студии «Чинечитта», любимое пространство Федерико Феллини, место, которое он называл своим домом.

Однако в попытках противопоставить реальности величие старины (и одновременно величие классического искусства), Кастеллитто, режиссер куда менее одаренный и чуткий, чем Скола, в итоге выдает не оммаж и не романтическую сказку, а набор дурацких клише. Единственный вариант завтрака в Париже – кофе с круассаном. Единственный вариант свидания – прогулка на кораблике по Сене. Символ молчания – рыбка в аквариуме. Одинокая дама – непременно с чеховской собачкой (пусть даже вымышленной). А еще, конечно, «весь мир – театр, а люди в нем актеры». Ну, вдруг вы раньше этого не слышали.

Французской актрисе Беренис Бежо крупно не повезло: номинантка на «Оскар» и обладательница премии Каннского фестиваля играет типичную Manic Pixie Dream Girl, «маниакальную девушку-мечту» – устаревший архетип, лишенный сюжетной самостоятельности и необходимый режиссерам лишь для того, чтобы возродить к жизни угрюмого или запутавшегося в своих проблемах героя. Вообще поразительно, как, имея в сценарии двух потрясающих героинь (одна из них в инвалидной коляске и, вероятно, в глубочайшей депрессии), можно все равно свести весь фильм к страданиям вполне здорового мужчины. Да, у классиков такое было обычным делом, и, пожалуй, «Книжный в Париже» может прийтись по душе любителям романтического ретро. Но остальным его пафос наверняка покажется чрезмерным. Этот выморочный спектакль – точно не гвоздь сезона.