«Леопард»: Рецензия Киноафиши

Сицилия, 1860 год. Разделенная на небольшие государства Италия сотрясается в конвульсиях Рисорджименто под неусыпным взглядом Франции и Австрии. Прогрессивный Север тянет свои щупальца к аграрному Югу. В Палермо вспыхивает восстание, которое подхватывает легендарная «Тысяча» Джузеппе Гарибальди, высадившаяся на острове. Дух перемен веет по всей стране, но сильнее всего ощущается на Сицилии. Многоумный дон Фабрицио Кабрера, князь Салина (Ким Росси Стюарт), называемый Леопардом, ощущает их острее прочих, но реагирует лишь ироничной отрешенностью, граничащей с фатализмом.

Гарибальдийское «освобождение» Сицилии означает не только ее присоединение к объединенной Италии, но и вульгарную демократизацию политических и социальных нравов, которая открывает дорогу к власти людям предприимчивым и бесчестным — политиканам, популистам, демагогам и нуворишам. На смену блистательным, исполненным гордости львам и леопардам аристократии приходят лишенные достоинства голодные шакалы и гиены.

Этот исторический сюжет был слишком хорошо знаком сицилийскому аристократу Джузеппе Томази ди Лампедузе. На закате жизни он взялся за написание «Леопарда» — хроники упадка старого мира, вдохновленной историей его собственной семьи и превращенной им в современный миф о гибели богов. Эти два первоначала можно проследить в образе дона Фабрицио. Лампедуза соединил в нем черты своего деда (скептика, с математической точностью предсказавшего безнадежность проекта Итальянского Королевства) и языческого божества — могучего, но подвластного человеческим страстям. Такого «богочеловека» в Берт Ланкастер.

В новом «Леопарде», превращенном Netflix в мини-сериал, образ дона Фабрицио решен несколько иначе. Князь Салина — фигура по-прежнему трагическая, но куда более конкретная и чувственная. Роман Лампедузы отличается отрывочностью. Восемь частей книги разделяют месяцы, а иногда и годы (действие последней происходит в 1910 году). В свежей экранизации сценаристы Бенджи Уотерс и Ричард Уорлоу, хорошенько перемешав хронологию, занялись прописыванием событий, о которых Лампедуза упоминает вскользь.

В центре их внимания не исторический процесс с его тектоническими сдвигами и не концепция национальности, без которой невозможно было бы Рисорджименто, а отношения между героями. Иногда властно-родственные, но чаще романтические (впрочем, они почти всегда связаны между собой). Любимая дочь дона Фабрицио Кончетта (Бенедетта Поркароли), отличающаяся ясным умом и сдержанной красотой, влюбляется в своего безрассудного кузена Танкреди Фальконери (Сол Нанни). Пылкий поначалу сторонник Гарибальди, сражавшийся в рядах его армии, Танкреди храбр, красив, умен и честолюбив, но беден. А без денег в новой политической ситуации делать нечего.

На одном из вечеров юный князь встречает Анжелику (Дева Кассель), потрясшую его чувственной и магнетической привлекательностью, а также состоянием ее отца дона Калоджеро Седары — это выбившийся из крестьян в мэры крошечной Доннафугаты нувориш, который заработал на «освобождении» целое состояние. Найдя в Анжелике все, чего не хватает Кончетте, Танкреди обрекает нас наблюдать за динамикой в их любовном треугольнике до самой последней серии.

Среди прочих развлечений «Леопард» припас для зрителя семейные дрязги, колоритных персонажей второго плана, сочащиеся цветом пейзажи Сицилии, небезынтересные мелодраматические переживания юных и прекрасных героев и отменные актерские работы — особенно хороши Бенедетта Поркароли, Дева Кассель и, конечно, Росси Стюарт, у которого те же англосаксонские корни, что и у его героя. А сверх этого сладковатый запах распада и гниения — предвестника трагедии, свойственный романам о смене эпох и закате старого мира.

Львы аристократии давно вымерли, их сменили львы каннские или в лучшем случае венецианские, но их прекрасный могучий рык, полный бессильного гнева, слышен до сих пор. Он напоминает о том, что по крайней мере на карте Сицилии когда-то значилась гордая надпись: hic sunt leones («здесь обитают львы»). «Леопард» — это не апология закостенелого мира аристократии, а тоскливый плач по потерянному раю, который существует только в истории.